Следствие НАБУ по Роттердам+ длится почти год. Руководство ведомства впервые с лета прошлого года прокомментировало ход расследования. Директор Бюро Артем Сытник рассказал о сложности дела и отказался прогнозировать сроки его завершения, отметив обилие спекуляций на теме Роттердам+.
В противовес сдержанности правоохранителей, тему тарифов угольной энергетики активно подогревают депутаты и активисты, периодически направляющие в НАБУ новые обращения и материалы. В НАБУ, судя по всему, радости от получения «дополнительных доказательств» не проявляют, ограничиваясь сухими отписками о приобщении их к делу. В свою очередь эксперты и участники рынка говорят о слабости, если не отсутствии, доказательной базы обвинений и не верят в судебные перспективы дела. Вместе с коллегами-журналистами мы проанализировали доводы сторон конфликта.
Роттердам или МВФ: почему дорожала электроэнергия
24 марта 2017 года НАБУ начало досудебное расследование по факту возможного злоупотребления служебным положением руководства НКРЭКУ при разработке и внедрении порядка расчета прогнозной оптовой рыночной цены электроэнергии (ОРЦ), учитывающей цену угля по формуле “средняя стоимость в порту Роттердам (с коррективкой на калорийность) плюс средняя стоимость доставки до Украины за последние двенадцать месяцев”.
Расследование было начато по обращению народного депутата Виктора Чумака. Активными оппонентами Роттердам+ выступили также депутаты Сергей Лещенко, Виталий Куприй и эксперт Андрей Герус.
Упрощенно картина обвинений выглядела так: ДТЭК Рината Ахметова в начале 2016 года была в преддефолтном состоянии ввиду резкой девальвации национальной валюты и разворачивающегося военного конфликта на востоке Украины. Евробонды компании торговались с огромным дисконтом, так как у инвесторов были сомнения, что ДТЭК сможет рассчитаться с кредиторами. Пользуясь низкими ценами, компания ICU, чей бывший сотрудник Дмитрий Вовк занимает пост главы НКРЭКУ, начинает приобретать долговые обязательства ДТЭК. Затем НКРЭКУ вводит формулу Роттердам+ и положение ДТЭК стабилизировалось, цена евробондов постепенно восстановилась.
Инициаторы расследования подозревают, что в ICU благодаря своим «связям» знали о введении формулы. Впрочем, обвинители в упор не замечают, что о повышении цен на электроэнергию было всем известно еще за год до введения формулы: феврале 2015 года Нацкомиссия утвердила график повышения цен на электроэнергию в 5 этапов – согласно графику за два года электричество должно было подорожать в среднем на 3,5 раза. Поэтапное повышение цен на электроэнергию было согласовано с МВФ. Под соответствующим документом подписался и тогдашний член НКРЭ Андрей Герус, который сегодня усматривает сговор между инвесткомпанией и комиссией.
По законам рынка: долговые облигации ДТЭК росли пропорционально другим
В ICU в свою очередь утверждают, что причины покупки облигаций компании совершенно иные.
«В 2014-2016 годах дела были плохи у всех участников, а не у одного ДТЭК. Причинами этого были смена власти в Украине, обвал гривны и начало военных действий на Востоке страны. На фоне этого в 2014 году агентство Moody’s понизило рейтинг еврооблигаций Украины, что повлекло обрушение евробондов украинских компаний. Так, в августе 2014 года еврооблигации ДТЭК стоили 61,6% номинала, Метинвеста – 66,8% номинала, ПУМБ – 76,1%. В марте 2015 года многие евробонды зафиксировали свой исторический минимум, ценные бумаги Ощадбанка торговались по 40,1% от номинала, Укэксимбанка – 51,5%. Бонды ДТЭК в этот же период достигли своего минимального значения в 35% от номинальной стоимости. Затем, отрицательная динамика продолжалась до конца первого квартала 2016 года, – отмечает управляющий партнер ICU Макар Пасенюк. – Мы начали инвестировать в бонды ДТЭК еще в 2011 – 2013 годах по ценам на уровне номинала. А в 2015 и 2016 году докупали их по двум очевидным для инвестора причинам – дешевизне бумаг и начале переговоров компании с ее кредиторами о реструктуризации долгов».
Более того, о том, что ICU приобрела часть евробондов ДТЭК стало известно из интервью гендиректора компании Максима Тимченко. Стал бы топ-менеджер Ахметова разглашать эту информацию, если бы сделка была следствием некой секретной договоренностью между владельцем ДТЭК и властью?
17 августа 2017 года НАБУ провела обыски в НКРЭКУ, которые, судя по отсутствию дальнейших комментариев правоохранителей, результатов не принесли.
Факторы роста
В самой ДТЭК указывают на отсутствие каких-либо объективных подтверждений связи между ростом котировок евробондов компании и принятием формулы Роттердам+.
«Первый проект изменения методики расчета ОРЦ был опубликован Регулятором для обсуждения 18 ноября 2015, а второй проект – 28 января 2016 года. Новая методика была принята Регулятором 3 марта 2016 года. За этот период фактически наблюдалось падение цены облигаций ДТЭК на 18,6%, которое продолжилось и в марте 2016 после утверждения методики. При этом, динамика изменения в январе-апреле 2016 года составила +4,7%, что даже ниже изменения цен на государственные долговые инструменты (+7,5%). Рост по прочим украинским эмитентам в этом же периоде существенно превысил рост облигаций ДТЭК – Метинвест (+39,6%); Ferrexpo (+37,0%). Ценные бумаги ДТЭК восстанавливали свои позиции на фоне переговоров компании по реструктуризации собственных долговых обязательств. В 2016 году компания успешно завершила эти переговоры, объединив весь портфель ценных бумаг 2010 и 2013 года в единый выпуск со сроком обращения до 31 декабря 2024 года. Таким образом, компания перенесла выплаты по еврооблигациям с 2018 года на конец 2024 года», – сообщила директор по корпоративным коммуникациям ДТЭК Юлия Шилина.
Опрошенные участники рынка считают рост цены еврооблигаций естественным следствием проведения компанией реструктуризации.
«Было несколько факторов роста бондов ДТЭК. Один из них – это, конечно, завершение переговоров о реструктуризации. Всегда после этого есть рост», – отмечает Ник Пиацца, основатель и гендиректор инвесткомпании SP Advisors.
Среди других факторов, определявших перспективу роста бумаг ДТЭК, аналитики называют поэтапный рост тарифов на электроэнергию, который начался с 1 апреля 2015 года и был зафиксирован в коалиционном соглашении и меморандуме с МВФ, а также развитие ДТЭК газодобычи и «зеленого» сектора.
«Точно могу сказать, что рост не был связан с Роттердам+. Тут было несколько факторов. Реструктуризация евробондов, повышение цен на электроэнергию, изменения в режиме экспорта электроэнергии. Еще один фактор роста ДТЭК – увеличение экспорта електроэнергии в ЕС, а также Молдову, где они выиграли тендер и вытеснили россиян. Стало понятно, что ДТЭК оправился после потери активов на Донбассе и начал зарабатывать», – отмечает Тантели Ратовохери, аналитик Empire State Capital Partners.
Если посмотреть на колебания котировок бондов ДТЭК в течение всей бюрократической процедуры принятия постановления НКРЭКУ №289 (Роттердам+) – от публикации первого проекта 18 ноября 2015 до утверждения финальной редакции 3 марта 2016, то можно увидеть, что цена снижалась. И напротив – если взглянуть на котировки еврооблигаций всех крупнейших украинских эмитентов в конце первого квартала 2016 года, то становится очевидным общий тренд роста.
«Действительно, тренд рынка был. И был рост облигаций не только ДТЭК, но и Ощадбанка, Укрэксимбанка. На самом деле, взгляды инвесторов на Украину в 2014 году, и взгляды на Украину сейчас – они разные, и котировки выросли практически по всем еврооблигациям», – убежден Дмитрий Чурин, глава аналитического департамента инвесткомпании Eavex Capital.
В Dragon Capital, являющейся одним из главных конкурентов ICU, также не разделяют мнения о том, что принятие Роттердам+ стало фактором для начала роста бумаг ДТЭК. При этом в компании отмечают, что евробонды ДТЭК в указанный период покупали не только ICU, но и крупные международные инвестиционные фонды.
«Если посмотреть динамику евробондов крупных промышленных холдингов в Украине, Метинвест, Ферэкспо, ДТЭК, да и аграрного сектора тоже, то можно увидеть, что все они начали расти примерно в одно и то же время. Конец первого квартала 2016 года был поворотной точкой для всей Украины. Поэтому привязываться к Роттердаму или еще к чему-то – это притянуто за уши. Я не знаю суть дела, которое расследует НАБУ, но говорить о том, что бонды ДТЭК начали расти после новости о Роттердаме – неправильно. Многие крупные инвесткомпании в это же время покупали евробонды, в том числе ДТЭК», – сообщил Денис Саква, старший аналитик инвестиционной компании Dragon Capital.
Как отмечают в самой ДТЭК, облигациями компании владеют в основном международные инвесторы.
«Мы знаем, что международные фонды увеличивали свои позиции. В рамках процесса реструктуризации комитет кредиторов возглавляли, в том числе, Ashmore Investment Management и VR Global Partners. У компании нет достоверной информации, на какую сумму держит еврооблигации тот или иной инвестор», – сообщила Юлия Шилина.
Коррупция в угольной энергетике: до или после Роттердам+?
Что же касается самой формулы Роттердам+, то формула была принята как способ решения проблем блокады поставок угля из ОРДЛО и потери контроля над шахтами на оккупированных территориях. И хотя полной диверсификации угля не произошло, около четверти объема (5,88 млн тонн) потребления угля в прошлом году составил импорт. Эти цифры сопоставимы со статистикой газового рынка, где, несмотря на то, что примерно две трети объема потребления составляет газ внутренней добычи, также применяется формульное ценообразование (формула NCG+, учитывающая стоимость газа на хабе в Дюссельдорфе плюс доставка в Украину). Формульное ценообразование – одно из настоятельных пожеланий Запада, и попытки отменить или откорректировать его вызывают критику Европейского Энергетического сообщества и МВФ.
В свою очередь представители шахтерских профсоюзов говорят о том, что откровенно коррупционным устройство украинского угольного рынка было до введения формулы, а не после. Привязка же цены угля к понятному индикативу обеспечило выживание отрасли, находящейся на грани коллапса. В первую очередь, государственных шахт.
«Самое главное в том, что (до введения Роттердам+) украинский уголь приобретался у шахт по 40 долларов, а из-за рубежа завозили по 100 и более долларов. Таким образом, государственные украинские шахты не дополучали средства, необходимые для выплаты зарплат, недоплата которых в перспективе заставляла их выходить на улицы. Зарубежных инвесторов не было, господдержка по сравнению с 2013 годом была уменьшена в 10 раз. Соответственно, единственным выходом было поднимать цену, которой невозможно было бы управлять в ручном режиме, то есть – привязать к рыночному индексу. Как, например, цена на газ привязана к цене на бирже в Германии. Была сделана привязка к понятному индексу API2, по которому поставляется уголь практически во все страны ЕС. Но формула Роттердам+ фактически не работала, цена была всегда ниже, чем в портах Роттердам-Амстердам ввиду того, что она базировалась не на текущих рыночных, а на средних исторических ценах. Но, по крайней мере, это дало возможность привлечь средства в угольную отрасль и улучшить положение с выплатами зарплат, и мы прожили два года без потрясений, имели своевременно электроэнергию и отопление в домах. Иначе, задолженность по зарплате составляла бы 2 млрд грн – отрасль была бы парализована, а задолженность легла бы на плечи налогоплательщиков. Повышение цены на уголь дало ежегодно до 3,5 млрд грн средств для отрасли и позволило выжить государственным шахтам», – убежден Михаил Волынец, председатель Независимого профсоюза горняков Украины и Конфедерации свободных профсоюзов Украины.
Однако ключевой манипуляцией со стороны оппонентов Роттердам+ является лозунг о том, что украинские потребители оплачивают украинский уголь по цене угля из Роттердама. При детальном изучении методики определения ОРЦ и цен на уголь на мировых рынках становится понятно, что формула не покрывает реальную рыночную цену угля, которую платят ТЭС, так как она – прогнозная и базируется на среднем значении индекса API2 за последние 12 месяцев. К примеру, для целей расчета ОРЦ на 2018 год Регулятором учитывалось среднее значение API2 на уровне 83 доллара за тонну. Текущие цены на рынке значительно выше: индекс API2 составил 93 доллара за тонну в декабре 2017, а цены импортного угля из ПАР и США по информации Минэнерго достигли 100 и 110 долларов за тонну соответственно. Такой подход позволил защитить украинского потребителя от волатильности цен на уголь на мировых рынках.
«Влияние Роттердам+ на цены для населения отсутствует. Понятно, что скандал (по этому поводу) инспирирован. Что касается формульного подхода, то это подход, который используется вообще в энергетике», – отмечает Валентин Землянский, эксперт по вопросам энергетики.
В самой НКРЭКУ говорят, что в скандале вокруг Роттердам+ сознательно педалируется вопрос цены и в то же время замалчивается, что отсутствие привязок к рыночным индикативам загоняет госпредприятия в миллиардные долги, выплата которых ложится на плечи налогоплательщиков. Также в комиссии выразили недоумение отсутствием интереса НАБУ к рынку газа, где используется аналогичное формульное ценообразование.
«Политическое удержание цен на уголь напоминает айсберг. Верхушка маленькая – «социально-обоснованная» или «справедливая» цена, и на неё чаще обращают внимание. Однако под водой ворох проблем. Вспомним, насколько коррумпированной была отрасль до введения формулы. Ежегодные многомиллиардные дотации шахтам. Куда они уходили? Явно не на их модернизацию и даже не на зарплаты шахтерам, если вспомнить их многочисленные забастовки по этому поводу. Все это оплачивалось за счет налогоплательщиков и неминуемо вело к катастрофе отрасли. Сегодня на ГП «Энергорынок» мертвым грузом повесили 11 млрд. грн неоплаты государственными шахтами за электроэнергию и теперь обсуждается ее погашение из бюджета. Только за 2 последних года действия методологии государственные шахты нарастили задолженность на 3.4 млрд. грн. Все это так или иначе финансируется за деньги налогоплательщиков. Если же говорить о претензиях правоохранительных органов, которые возникли после обращений активистов, то меня удивляет, почему НАБУ не возбуждает уголовное дело по цене газа (рассчитывающей по идентичным механизмам), повышение тарифов на который, как и повышение тарифов на электроэнергию, является частью программы сотрудничества с МВФ?» – задается вопросом Дмитрий Вовк, глава НКРЭКУ.
Критики формулы Роттердам+ не учитывают (или намеренно замалчивают) еще один немаловажный фактор, а именно – вступление в действие Закона Украины «Про рынок электрической энергии» в июне 2017 года. Согласно его положениям с 1 июня 2019 года в Украине начнет действовать принципиально новая модель рынка электроэнергии, по которой работают страны ЕС. В такой модели большинство электроэнергии будет поставляться по прямым двусторонним контрактам, а само понятие ОРЦ перестанет существовать. Это позволит производителям продавать электроэнергию на рыночных условиях. Решение регулятора привязать формулу расчета ОРЦ к рыночным индексам – необходимый и закономерный шаг в сторону мировой практики.
А судьи кто?
Вопрос угля не имеет отношения к населению, зато имеет к большим финансово-промышленным группам, контролирующим большие промышленные объекты, зависимые от стоимости электроэнергии. Например, группы Игоря Коломойского. Впрочем, среди «пострадавших» от цен не только Игорь Коломойский, но и его земляк Виктор Пинчук – ферросплавные заводы, находящиеся в их собственности, серьезно потеряли в рентабельности после повышения цен на электроэнергию.
Поэтому «разгон» темы Роттердам+ в СМИ, не исключено, был в интересах политиков и крупных промышленных потребителей электроэнергии.
Валентин Землянский отмечает, что с газом – та же история. «Из-за привязки к Дюссельдорфу цены на газ колеблются в пределах 100 долларов в течение сезона для промышленности. Поэтому это избирательный подход, заказной характер подобного рода кампаний – по принципу: если на небе зажигаются звезды, значит за это кто-то заплатил. В данном случае мы говорим о крупной промышленности, которая заинтересована в снижении тарифов на электроэнергию для небытовых потребителей».
Стоить отметить, что газодобывающие активы имеются в собственности всех крупных финансово-промышленных групп в Украине. Возможно, именно в этом кроется причина того, что медиа, входящие в те же финансо-промышленные группы, сфокусированы на угольном Роттердам+, а не на газовом Дюссельдорф+.
Политики загнали НАБУ в тупик?
Похоже, что для НАБУ дело не является столь очевидным, как для его фактических инициаторов – депутатов и общественных активистов. Глава ведомства Артем Сытник неохотно комментирует ход расследования, сетуя на сложность дела и чрезмерность муссирования этой темы в СМИ.
«Это очень сложное дело, связанное с изучением огромного количества документов. Во-первых, сейчас идет следствие, есть тайна следствия, и я не имею права ее разглашать. Во-вторых, это дело с самого начала набрало слишком общественного внимания и любые комментарии к определенным окончательным или промежуточным решениям будут лишними, и могут использоваться для определенных манипуляций и спекуляций», – сообщил Артем Сытник.
Директор НАБУ не делает прогнозов относительно сроков завершения расследования, отмечая, что результативность следственных действий напрямую зависит от возможности доступа детективов к международным механизмам раскрытия финансовой информации.
«Пока нет каких-либо сроков, когда это дело будет передано в суд. И я стараюсь не делать каких-либо прогнозов, в отличие от других руководителей правоохранительных органов, потому что все очень сложно. По этому расследованию – 99% наших расследований международные правовые поручения. Они зависят от другого государства и международных правовых документов. Сейчас все необходимые следственные действия не проведены. Поэтому говорить и делать какие-то выводы, или говорить, что уже есть какое-то видение рано. Дело ведется», – сообщил Артем Сытник.
Эксперты же не верят в юридические перспективы дела, указывая на отсутствие доказательной базы, явно политический характер дела и неудачные попытки оспорить «Роттердам+» в судах.
«Как показывает практика, подобные претензии доказать практически нереально. НАБУ вынуждено заниматься политикой, которая не имеет абсолютно никаких перспектив в суде», – полагает Ростислав Кравец, старший партнер Адвокатской компании «Кравец и партнеры».
Впрочем, рассчитывать, что в истории с «Роттердамом+» поставлена точка не приходится. Тема слишком «вкусная», чтобы от нее отказываться в начинающемся предвыборном сезоне. В то же время и тональность комментариев Артема Сытника и скепсис участников рынка и экспертов относительно сути тиражируемых обвинений – показательны. И наглядно иллюстрируют, что, к сожалению, многие скандалы в Украине, на первый взгляд сугубо экономического толка, носят управляемый характер и имеют своих выгодоприобретателей – как в политике, так и в бизнесе.
Валерий Воротин, LB.ua
