За громкое дело могут взять и миллион долларов, а в небольшом городке попросят грузовик кирпичей. В МВД уверяют: такие случаи не массовые, но адвокаты не согласны.
В последнее время сотрудники правоохранительных органов стали зарабатывать на пробелах в Уголовном кодексе. Причем тарифы за лояльное отношение правоохранителей к подозреваемым выросли — теперь доплачивают и за риск быть пойманным. «Вести» пообщались с правоохранителями и юристами и составили рейтинг наиболее распространенных злоупотреблений.
Нерегистрация преступлений
По словам нашего источника в прокуратуре, очень часто следователи и участковые умалчивают о совершении преступления. «Прокуратура отслеживает зарегистрированные преступления только по ЕРДР, и если преступление туда не внесено, то и прокурор о нем не узнает, пока не пожалуется сам потерпевший. А многие не хотят с этим связываться», — говорит сотрудник прокуратуры.
Это подтверждают в среде юристов, причем говорят, что чаще всего преступления скрываются на уровне участковых или оперативных сотрудников. «В основном на регистрацию преступления материал подают оперативники. Именно они чаще всего ходят с дорогими телефонами, а не следователи. К примеру, недавно было дело, в котором следователь такого вида, что смотреть на него жалко, а оперативный сотрудник в протоколе указал, что вел видеозапись на IPhone 6s. Оперативники могут дать дальше информацию или нет. Например, сказать следователю, что было преступление, а кто совершил — неизвестно. Они могут искать улики, устроить провокацию, но не для того, чтобы поймать нарушителя, а чтобы заработать самому и ничего официально не показать», — рассказывает «Вестям» руководитель Харьковского офиса юридической фирмы «Ильяшев и Партнеры» Ирина Кузина.
Также есть широкое поле для злоупотреблений с юрлицами. «Бывает, следователь требует взятку, обещая не обращаться в суды с ходатайствами о наложении каких-то арестов и запретов. Либо не будут возражать об удовлетворении таких ходатайств. К примеру, могут арестовать имущество, чтобы нельзя было его отчуждать и распоряжаться им», — добавляет юрист Ростислав Кравец.
“Забытые” вещдоки
«Заинтересованные» оперативники могут облегчить или утяжелить вину и при сборе следов преступления.
«Например, они могут «не заметить» важные отпечатки пальцев, ворсинки и другие улики», — говорят в прокуратуре.
«По процедуре, понятые должны видеть, что отпечаток сделан именно здесь, а на практике осмотр места происшествия выглядит так: понятые стоят в уголке или вообще приглашаются, когда нужно ставить подписи. Так что фальсифицировать можно как в сторону обвинения, так и чтобы дать уйти от ответственности. Отпечаток могут просто смазать, и экспертиза даст ответ: «Отпечаток непригоден». Или можно положить в пакет скотч с отпечатком пальца, снятым где угодно. Пакеты с отобранными отпечатками пальцев должны опечатываться с подписями следователя, понятых. Но часто это правило нарушается, а наши суды на такое закрывают глаза. Если знать процедуру следственных действий, этот механизм можно придумать на ходу», — объясняет Ирина Кузина.
Часто халатность следователей касается и не столь мелких деталей. «Бывали случаи, когда при сборе улик после изнасилования могут взять уже выстиранную одежду, а ту, где можно найти какие-то следы, игнорируют», — говорит адвокат Иван Либерман.
Игры с квалификацией
Еще один мощный инструмент, с помощью которого можно потребовать взятку, — переквалификация правонарушения по более легкой или тяжкой статье. «Мне рассказывали историю: к хозяину большого рынка на 5 автомобилях несколько раз приезжали 30 человек, хотели отжать бизнес. По этому факту открыли уголовное производство по статье «Вымогательство», но не по ч. 2, где идет речь о вымогательстве группой лиц, а по гораздо более легкой ч. 1. Так, бандитов, организованных местным авторитетом, покрывали целый год, пока после жалоб в высшие инстанции не было открыто уголовное производство против самого следователя и суд переквалифицировал дело по более тяжкой части статьи», — рассказывает адвокат Иван Либерман.
А юрист Ирина Кузина говорит, что, наоборот, чаще сталкивалась с завышением квалификации. К примеру, человека пытаются взять под стражу и, возможно, ждут взятки, чтобы поставить более низкую реальную квалификацию.
«Иное дело с должностными преступлениями. По коррупции часто занижают квалификацию, и в итоге в таких делах получается очень большой удельный вес оправдательных приговоров. В зависимости от должностных инструкций, объема обязанностей действия чиновника могут квалифицироваться по-разному. Есть много пограничных составов преступлений: в одних случаях дело может рассматриваться как коррупционное, а в других — как мошенничество», — говорит Ирина Кузина.
Бывает, что правоохранители умышленно саботируют задержание и арест фигуранта. «К примеру, человека не задерживают после совершения преступления, хотя для этого есть основания. Вместо этого делают вид, что его вычислили оперативным путем, и предлагают прокуратуре согласовать ходатайство в суд не о взятии под стражу, а о домашнем аресте», — говорит источник в прокуратуре.
Юристы добавляют: если человек не явный «маньяк с бензопилой», следователь не обязан просить взять его под стражу. «У него есть маневры — человек нарушил первый раз, у него есть постоянное место жительства, есть семья и он волен попросить легкую меру пресечения, например домашний арест. А если человек работает, ему могут попросить частичный домашний арест, только на ночь. И тут уже появляется возможность сбежать, а браслетов хронически не хватает», — поясняет Ирина Кузина.
Саботаж задержания
Бывает и так, что из дела могут умышленно вывести одного или нескольких виновников. «В таком случае расследование преступления ведут только в отношении тех, кто не смог откупиться, а материалы в отношении якобы неустановленных лиц выделяют в отдельное производство», — говорит источник в прокуратуре. К слову, иногда взять всю вину на себя соглашаются и сами «козлы отпущения».
«Коллеги рассказывали, что защищают человека, в деле которого двое фигурантов откупились, а этот оказался крайним. Кстати, такие люди и не против — нет «группы лиц», а значит, статья для того, кто попался, легче», — рассказывает Ирина Кузина.
Цена вопроса
По словам опрошенных «Вестями» экспертов, размеры взяток варьируются от сотен до десятков тысяч долларов и зависят от тяжести преступления и платежеспособности клиента. «Чем тяжелее преступление, тем дороже стоит вносить в него какие-то коррективы. Если оно нашумело, о нем пишут СМИ, это стоит очень дорого — от $1 млн. Менее резонансное, но тяжкое — $100 тыс. минимум», — говорит источник в прокуратуре.
И добавляет, что брать стали больше процентов на 10 — за риск быть пойманным, ведь сейчас за всеми следят.
Адвокаты отмечают: к примеру, «забыть» в ходе не слишком тяжкого дела одного из нескольких фигурантов стоит от $3000. А в мелких делах, если речь идет о переквалификации статьи для юрлица, заинтересованная сторона вообще может рассчитаться не деньгами, а своими профильными услугами (например, медобслуживанием). В маленьких городах и селах также могут брать как дорогими гаджетами, так и грузовиком кирпичей. В столице и крупных городах за переквалификацию статьи могут рассчитаться целой квартирой или земельным участком.
В МВД подчеркнули: говорить о сплошных злоупотреблениях в системе нельзя, поскольку если смотреть на каждый конкретный случай (к примеру, той же переквалификации статей), может оказаться, что все было в рамках закона.
«Не стоит забывать, что решения принимает суд, а следователи в процессе только собирают, оценивают доказательства и формируют решение для прокурора. Если говорить о злоупотреблении следователей, нужно говорить о конкретных людях. На сегодня я не вижу, что такие явления становятся массовыми — наоборот, их в разы меньше. А с привлечением через конкурсные отборы новых следователей мы сведем подобные случаи к минимуму», — заявил советник главы МВД Иван Варченко.
Ярослав Маркин, Виктор Андреев, ВЕСТИ
