В пятницу Шевченковский райсуд Киева восемь часов арестовывал Надежду Савченко. Она останется под стражей на два месяца, без права внесения залога (по обвинениям такого масштаба — попытка насильственного свержения государственного строя, захват власти, посягательство на жизнь госдеятелей — иное было бы невозможным). Сама нардеп объявила голодовку. «Вести» оценили перспективы дела в части его доведения до суда и обнаружили в доступных обществу материалах белые пятна.
После эпичного задержания в четверг Надежда Савченко имела лишь одну минуту свободы: на заседании судья ошарашил публику решением признать акт задержания незаконным и объявил решение об освобождении депутата. Аплодисменты, разумеется, были преждевременными, — судья лишь обозначил казус в документах прокуратуры. Они были составлены исходя из статей, регламентирующих задержание на месте преступления. Суд тотчас арестовал Савченко заново. «Теперь важно, как будет развиваться следствие, но я не вижу платформы для наступательного ведения расследования, — сказал экс-руководитель Главного следуправления СБУ Василий Вовк в эфире ток-шоу на Радио Вести. — Силовики выиграли лишь первую шахматную партию, а перед передачей обвинительного акта в суд будет еще одна — ее уже может выиграть Савченко».
Первым ходом прокуроров, по шахматной аналогии, было назначение экспертиз: фонографической, для подтверждения голоса на видео, на котором Савченко рассуждает о перевороте, и ДНК, чтобы доказать принадлежность телефона, фигурирующего в деле. «Но Савченко отказывается давать образцы голоса, а насильно отобрать их нельзя, что и станет поводом затягивать дело», — отметил «Вестям» юрист Ростислав Кравец. На суде сама Савченко доходчиво пояснила, из каких мест следователи могут взять ее ДНК для проведения экспертизы (подразумевая стаканы и кружки, из которых она пила). Кравец предполагает, что защита может выбрать стратегию затягивания времени, например, обжаловав предъявленное Савченко подозрение. Адвокат депутата Дмитрий Бугай, впрочем, подробности стратегии раскрывать не стал: «Обо всех движениях по делу мы будем сообщать уже по факту. А что до фонографической экспертизы, то Надежда Викторовна считает, что у следствия и так достаточно образцов ее голоса, а истинная цель — способ давления на нее», — сказал нам Дмитрий Бугай.
ПАЗЛ НЕ СХОДИТСЯ
В материалах, доступных СМИ, немало белых пятен. Момент первый: на видеозаписи общения Савченко и Владимира Рубана с офицерами ВСУ, показанной Юрием Луценко в Раде, Савченко несколько раз смотрит в объектив. Это можно было бы считать случайностью, если бы второй фигурант, Владимир Рубан, не сказал, что беседа ведется «под запись». «Она осознавала, что беседа записывается, и в своих выступлениях акцентирует внимание именно на этом, обозначив цель — политическая провокация, — считает Бугай. — Еще момент — к делу в качестве вещдока приобщен ее рисунок, план Верховной Рады. Но любой знает расположение лож и кресел в парламенте. Смысла чертить это от руки не было».
Политэксперт Тарас Чорновил также полагает, что в пазле дела Савченко отсутствует ряд важных кусочков, но он склонен считать, что это как раз не провокация. «Почему же она не позаботилась о том, чтобы себя подстраховать, как делали, например, уголовники в 90-е — когда шли на дело с оружием, писали «страховочное» письмо начальнику милиции: нашел, мол, пистолет у мусорника, иду сдавать? Впрочем, нам показали 20 минут из 76 часов записи, ответы могут всплыть позже». Второй момент: на переговорах Савченко упоминает имя своей сестры Веры. Если нардеп знала о записи (что следует из первого тезиса), зачем сознательно наводить подозрение на близкого ей человека?
Пока не раскроют материалы следствия, а это и наружка, и записи телефонных переговоров, дать оценку сложно. Пока дело похоже на фарс, причем как со стороны Савченко, так и со стороны прокуроров
Ростислав Кравец
Третий момент: интеллектуально (по мнению Тараса Чорновила) группа «Савченко — Рубан» вряд ли могла бы потянуть организацию столь сложного преступления. «И оружия, которое ввозили из Донецка, явно не хватило бы для организации существенного теракта или, скажем, убить 400 тысяч человек, как они декларировали, — это смешно», — уточнил «Вестям» Василий Вовк. Значит, что, во-первых, в деле могут появиться новые фигуранты (судя по оговорке Юрия Луценко о «роли Виктора Медведчука», ими могут быть люди из окружения олигарха, например, ряд народных депутатов). А, во-вторых, оружие имело иную функцию, не связанную с «терактом» непосредственно.
«Не исключаю, что оно нужно было для втягивания военных в историю, чтобы развернуть операцию», — уточнил Чорновил. Любопытно, что на вопрос, возможно ли появление новых фигурантов, не смог ответить и защитник Савченко, видевший тот объем материалов, который передали ему сотрудники прокуратуры. «Знаю лишь то, что они показали, не больше. Но знаю, что номер уголовного производства, по которому проходит Надежда Савченко, был зарегистрирован еще в 2015 году, и по нему были уже приговоры и проходили другие фигуранты. Сколько там человек, сказать сейчас трудно, но дело сложное и давнее, и какое отношение оно имеет к Савченко, можно только догадываться», — сказал «Вестям» Бугай.
ВАРИАНТ С НЕПОДСУДНОСТЬЮ
Наконец, весьма важным моментом является апеллирование депутатов, близких к власти (например, Антона Геращенко, экс-советника Авакова), к теме «психологической экспертизы» нардепа. «Чем должно завершиться дело? Передачей в суд обвинительного акта. Но что, если у следователей не получится доказать вину? Тогда прокуратура может пойти на второй вариант: Савченко может быть признана неподсудной по этой экспертизе, а это помещение в психиатрическую больницу», — сказал нам Вовк.
Показательно, что материалы о якобы неполноценности депутата распространяются в «Фейсбуке» с пометкой «реклама». «Это непроцессуальные методы влияния на клиента, ведь когда в общество вбрасывают подобную идею, сложно создать что-то в противовес, — считает защитник Надежды Савченко. — Наш клиент — офицер ВСУ, никогда не находилась на учете у наркологов и психиатров».
А по мнению юриста-криминалиста Анны Маляр, психиатрические расстройства в большинстве своем не лишают человека возможности осознавать характер своих действий и способность ими руководить. «Наличие расстройства не тянет за собой автоматически невменяемость. Лишь очень узкая группа психиатрических заболеваний является основанием для признания лица неподсудным и освобождения от уголовной ответственности, — считает Анна Маляр. — Тем более что Глузман (известный психиатр. — Авт.) недавно подтвердил, что хорошо ее знает, и, по его мнению, она психически здорова. Надеюсь, дело не «сдуется» до суда». Кстати, противовесом можно считать выступление Михаила Саакашвили, в котором он сказал, что Савченко можно было спровоцировать на любые разговоры: «У Нади Савченко полная лажа в голове. Любой провокатор мог развести в разговоре на любые провокационные действия. Это не секрет».
Тарас Козуб, Марина Петик, Евгения Иванова, ВЕСТИ
