Вторая после Приватизации 90-х годов грандиозная схема была провернута с целью захвата украинской земли олигархами “новой волны” во главе с Петром Порошенко.
Скандальное хлопанье дверью экс-главой НБУ Яковом Смолием, говорят политологи, было инициировано его бывшим шефом Валерией Гонтаревой с целью надавить на президента Владимира Зеленского, чтобы тот не допустил увольнения одного из ключевых представителей “команды Гонтаревой” – зампреда Олега Чурия, чьи полномочия истекли, а Совет НБУ не желал их продлевать. Но это не сработало.
Однако на фоне последовавших затем призывов к МВФ отозвать все выданные Украине кредиты, озвученные Гонтаревой за рубежом, а внутри страны – резких заявлений ее подруги и правой руки, первого замглавы НБУ Екатерины Рожковой, рынки охватила нервозность и гривна понеслась вниз, что в считанные дни сделало беднее каждого украинца. Причем курс так и не восстановился после этого удара. Подобные действия, которые иначе как безответственными по отношению и к Украине, и к ее гражданам, назвать сложно, являются далеко не первым кейсом в практике команды Гонтаревой.
Так, в вопросах к Смолию во время его последнего выступления в Верховной Раде депутаты высказали сомнения относительно банкопада 2014-2017 годов. Что неудивительно, ведь сегодня в судах после всестороннего изучения фактов доказано, что более 10 банков, напичканных под завязку деньгами, были незаконно “убиты” чиновниками НБУ, и количество таких вердиктов пусть и медленно, но неуклонно растет, что говорит о системных, а не случайных нарушениях.
В течение нескольких месяцев в рамках собственного журналистского расследования UBR.ua опросил множество экспертов, специалистов, банкиров, аграриев и пришел к выводу, что незаконные действия чиновников НБУ в каденцию Гонтаревой не являются реализацией воли МВФ, эксцессами исполнителей или ошибками – топ-менеджеры НБУ были достаточно грамотны и понимали, что делают. Более того, помимо процедур Фонда гарантирования, задействовались и другие методы ликвидации банков.
Согласно нашему расследованию, банкопад был искусственно организован в рамках масштабной схемы по захвату богатой черноземом украинской земли с целью ее концентрации в руках очень узкого круга олигархов “второй волны”, подобно тому как на Приватизации промышленности в 90-е годы выдвинулись олигархи “первой волны”. Организатором этой схемы называют авантюриста и безо всякой иронии гения Петра Порошенко – президента и латифундиста.
В результате реализации этой схемы Украина пойдет по аргентинскому пути развития: обреченные на вымирание села, задыхающиеся в заборах гигантских латифундий, и тысячи безработных, бегущих в фавелы или на заработки за рубеж. Своих денег лишились десятки тысяч вкладчиков и предпринимателей, но это позволило некоторым топ-чиновникам Нацбанка несказанно лично обогатиться. Об этом – в расследовании UBR.ua.
“Убийство” банков
На днях акционеры банка “Премиум”, который в феврале 2016 года был объявлен банкротом, распространили заявление о том, что Верховный суд признал незаконным ликвидацию банка чиновниками Нацбанка и Фонда гарантирования. В своем заявлении они поименно указали тех, кто стоит за этими незаконными действия – Порошенко, Гонтареву и Рожкову.
Это решение Верховного суда – второе в ряду, ранее высшая судебная инстанция уже признала платежеспособным на момент ликвидации Златобанк. Но специфика в том, что Верховный суд всего лишь принимает жалобы Нацбанка на уже вступившие в силу вердикты судов низших судебных инстанций. И на сегодня уже признано незаконным объявление чиновниками Нацбанка банкротами других банков: “Союз”, Укринбанк, “Велес”, Радикал Банк, “Финансовая инициатива”, “Киевская Русь”, KСГ Банк, “Хрещатик”, Восточно-промышленный банк и ТК Кредит.
“Понятно, что были “чернушные” банки, которые надо было убирать с рынка, но были и такие, в которые вводили временную администрацию, а у них на корсчетах по 100-140 млн грн, и шли нормальные выплаты. Есть уже несколько решений, что банки нужно вернуть собственнику. Есть много примеров, что были нелогичные и, я бы даже сказал, целенаправленные действия на их уничтожение”, – рассказывает советник министра аграрной политики в 2009–2013 годах Иван Мирошниченко, народный депутат Украины 8-го созыва, член парламентского комитета по аграрной политике и земельным отношениям.
Нельзя сказать, что решения судов приняты по формальным поводам – они свидетельствуют о серьезных злоупотреблениях со стороны топ-менеджеров НБУ. Например, Премиум банк получил оценку Visa как лучший банк 2015 года и успешно прошел налоговую проверку и проверку НБУ буквально за считанные дни до объявления его банкротом. А вывели банк на основании того, что он якобы нарушил критерии рисковости регулятора. Вот только сами эти критерии применили задним числом, т.е. на момент совершения операции она не считалась нарушением норматива. Чиновники уровня топ-менеджеров НБУ не могли этого не понимать.
По Златобанку судьи приняли решение на основании того, что на заседании правления НБУ, где банк объявили неплатежеспособным, не было кворума – в наличии было 7 членов из 11 при минимуме 8. Если даже отбросить сугубо техническую сторону, то возникает вопрос, почему не дождались кворума, ведь доставить 1 человека из 4 вряд ли было невыполнимым, а вывод банка не решается спонтанно и обсуждается правлением загодя. В отечественных реалиях это может означать, что отсутствующие члены не желали ставить свои подписи под сомнительным документом и подставлять таким образом себя в будущем.
Всего из банковского сектора было выведено более 100 банков, и согласно решению судов как минимум каждый десятый из них был на самом деле платежеспособным. И это не скрывают даже в НБУ.
“Были банки, которые даже после ликвидации фактически легко рассчитались со всеми своими кредиторами, включая вкладчиков. Этих банков немного, они достаточно небольшие, в свое время они были закрыты по политическим причинам, и НБУ в целом этого даже и не скрывал, что вывел их, так как они принадлежали еще позапрошлому режиму”, – рассказывает главный эксперт НБУ Андрей Блинов.
Помимо того, что данное объяснение само по себе свидетельствует о нарушении закона, необходимо отметить, что казуистика “команды Гонтаревой” является по сути иезуитской. Ведь банк – оператор рынка, и он принадлежит не только акционерам, а всему рынку, т.е. вкладчикам, которые не виноваты в том, что по политическим причинам обанкротили чей-то банк, а оплатили этот “банкет” из своих кровных нейтральные граждане.
Приватбанк
О злостных нарушениях со стороны топ-менеджеров Нацбанка свидетельствует и нашумевшая история с национализацией Приватбанка. Согласно официальной версии НБУ, его бывшие собственники Игорь Коломойский и Геннадий Боголюбов вывели из учреждения через кипрский филиал порядка $6 млрд, в результате чего власти бросились “спасать” фактически обанкротившийся банк через процедуру национализации, докапитализировав его за счет налогоплательщиков на сумму в 155 млрд грн.
Согласно оправданиям НБУ, филиал Приватбанка на Кипре еще с 90-х годов был оформлен как внутриукраинский, и Нацбанк просто не заметил пересечения через “границу” такой крупной суммы. Правда в банковских кругах эту версию откровенно высмеивают.
“Поймите, НБУ видит и контролирует все. Он попросту не мог бы не заметить подобных операций хоть за границу, хоть по Украине, тем более такой приличной суммы. Или был договорняк с акционерами на вывод этих средств, на что Нацбанк закрыл глаза, или такого вывода не было вообще и всех водят за нос. Третьего не дано”, – прокомментировал UBR.ua один из банкиров.
При этом старший партнер юридической компании “Кравец и партнеры” Ростислав Кравец обращает внимание на примечательный факт, который прошел незамеченным. После национализации Приватбанка власти дали бывшим акционерам полгода на возвращение теми суммы рефинансирования. Но в этом был юридический подвох.
“Было политическое заявление со стороны Порошенко: я даю полгода Коломойскому на возврат средств рефинансирования. Но, согласно статье 559 Гражданского кодекса, если в течение 6 месяцев с момента наступления срока возврата всей суммы кредита кредитор не обращается к поручителю, то поручительство считается прекращенным. Такие решения судов уже были”, – указывает Кравец.
Таким образом, власти сами же и позволили собственникам вывести деньги из банка и не возвращать долги в госбюджет. Однако и с докапитализацией на 155 млрд грн тоже что-то неладное. С одной стороны, о ней говорят все чиновники как об очевидном факте, с другой – каких-либо достоверных подтверждений вообще такой операции эксперты не нашли.
“Для того, чтобы направить такие средства, нужно как минимум внести изменения в госбюджет. Но ни в бюджете-2016, ни в бюджете-2017 нет ни единой строчки о выделении денег в поддержку Приватбанка. То есть эти деньги никогда по факту не выделялись. Единственное, Приватбанку выделили до 30 млрд грн под процент на стандартную процедуру покрытия кассовых разрывов, которые тот быстро вернул. Это оперативные расходы, все-таки речь идет об очень крупном банке, у которого много операций с наличностью, кассовые разрывы неизбежны. А по сути, банк просто отобрали”, – полагает экономический эксперт Юрий Гаврилечко.
Кроме того, до сих пор не обнародован аудит банка, проведенный сразу после национализации, хотя это первое подтверждение вообще законности самой процедуры.
“Компания, которая провела аудит, почему-то не обнародовала его. Максимум, что можно найти, – 9-страничную презентацию почему-то на бланке Нацбанка, причем без подписи. Но любой аудит под документом всегда имеет подпись конкретного лица, который его проводил. Он не может проводиться в целом кем-то. А подписи нет” – говорит Гаврилечко.
UBR.ua попытался связаться с бывшими собственниками и топ-менеджерами Приватбанка, но они не стали комментировать эту историю. Тем не менее позицию старого руководства Приватбанка мы узнали от того, в чьей осведомленности невозможно сомневаться – от Олега Чурия, того самого заместителя главы НБУ, из-за которого разгорелся скандал с отставкой Смолия. В своем интервью в СМИ от 18 апреля 2017 года он заявил буквально следующее:
“Кто-то из топов Приватбанка жаловался, что в 2015 году НБУ выдавал рефинансирование под 30% годовых, и это очень подкосило банк. У нас учетная ставка тогда достигала 30%. То есть эти средства не выдавались по ставке, придуманной нами для отдельно взятого банка. Это была действующая ставка для всех банков на тот момент”, – заявил тогда Чурий.
Однако, говорят эксперты, ставка под рефинанс в 30% годовых гарантированно ведет любой более или менее крупный банк, завязанный на обслуживание широких слоев населения и имеющий вследствие этого кассовый разрыв, к финансовому “обмороку” и, как следствие, к банкротству. Приватбанк был обречен.
“Если вы выдаете какому-то банку рефинанс 30%, то вы понимаете, что вы выдаете, наверное, уже банку без сознания. Потому что кто будет брать такой рефинанс? Тот, кто умирает, у кого нет выбора. Либо он не должен его вернуть, какие случае тоже имели место”, – рассказывает Иван Мирошниченко.
Однако “без сознания” тогда находился весь банковский сектор, чему есть вполне понятное объяснение – в стране развернулась война, которая всегда учитывается как форс-мажор – обстоятельство непреодолимой силы.
На деле война, по документам – АТО
В 2014 году вся банковская система оказалась в ситуации форс-мажора – часть территории Украины была захвачена иностранной армией, на востоке развернулись боевые действия с массированным применением танков, “Градов” и штурмовой авиации, а залоговые активы и должники оказались на оккупированной территории – в Крыму и на Донбассе. В таких условиях банковская система любой страны по факту переходит в состояние неплатежеспособности.
“Очень большая концентрация банковской системы кредитов была на востоке Украины, где вся промышленность, шахты, металлургия, химия. Представляете банки, которые кредитовали “Стирол” в Горловке? Это даже не десять миллионов долларов, это объем денег космический. И когда начались военные действия и забрали эту территорию, предприятия, которые там находились, не смогли отдать кредиты, и это привело к разрыву ликвидности”, – рассказывает финансовый аналитик Василий Невмержицкий.
В такой ситуации, говорит эксперт, центробанки объявляют форс-мажор, чтобы позволить банкам временно не отдавать депозиты, за счет которых и раздаются кредиты. Это позволило бы сбалансировать их финансы и избежать банкротств. Но верховное руководство страны в лице президента Петра Порошенко по каким-то причинам препятствовало этой вполне естественной процедуре. Не было ни объявлено военное положение, ни проведены какие-либо иные меры.
Объявление формальной АТО вместо военного положения предсказуемо бросило практически все банки, имеющих активы на оккупированных территориях, в состояние краха. С одной стороны, банки потеряли залоговые активы на оккупированной территории, с другой, – напуганное событиями население бросилось забирать свои вклады. В балансе любого крупного банка, завязанного на население, возникал классический кассовый разрыв, но рефинансирование от НБУ в 30% годовых гарантированно вело такой банк к банкротству. Был, правда, и другой вариант решения проблемы, который сейчас применяется в США и Евросоюзе для лечения коронакризиса.
“Нацбанк должен был собрать бы всех председателей правлений и сказать: мы понимаем ситуацию, и те кредиты, которые вы выдавали в этих регионах или под залоги там, выкупим себе на баланс. Сделали бы ревизию этих кредитных портфелей, чтобы там “химии” не было: кто брал, какие залоги и т.д. И если банк не получает деньги с этих кредитных портфелей, но у него выкупил бы их НБУ и выдал бы 10 млрд грн, была бы банковская система? Думаю, да. Все живое было бы”, – уверен Невмержицкий.
Он приводит в пример политику Кристин Лагард, которая, находясь тогда в статусе главы МВФ, требовала жесткой зачистки финансового сектора, но когда перешла работать в ЕЦБ и в Евросоюз пришел коронакризис, ее риторика резко изменилась.
“Лагард тогда, когда была главой МВФ, какие выставляла требования? Сократить дефицит бюджета! А сейчас стала главой ЕЦБ и говорит абсолютно обратное: мы будем поддерживать, мы будем выкупать, мы будем давать дешевые кредиты. Подождите, а в чем отличие от нашей ситуации, когда у нас были реальные военные действия? Тогда, наоборот, Украина никаких долгов имела право не возвращать. У нас танки ездят, забрали Крым, восточный регион, людей убивают”, – указывает Невмержицкий.
Однако МВФ, как известно, не выдвигает каких-либо требований к своим клиентам, кроме одного – сведение государственного бюджета, что по-настоящему только и волнует кредитора. То есть такое “лечение” банковской системы как способ сведения госбюджета предложили сами же украинские власти, а МВФ просто озвучивал прописанные ими же в меморандуме добровольные обязательства.
Сегодня из 184 банков осталось 75. Остались только иностранные банки, которые могут докапитализироваться, госбанки и местные региональные банки, которые не особо готовы кредитовать.
“Я даже не могу назвать какие-то системные банки региональные, которые имели бы концентрацию финансирования в больших объемах и имели промышленное направление. Я не знаю, что там было, например, с Дельта-банком, но он ведь тоже пострадал от событий на востоке и в Крыму. У них портфели там были большие. Он ведь из брендовых банков был. И подобное было на каждом углу”, – говорит Невмержицкий.
Ограбление по-украински
В процессе банкопада из банковского сектора было выведено на баланс Фонда гарантирования залоговых активов на 570 млрд грн, но распроданы они были за копейки. Полученных средств оказалось недостаточно, чтобы выплатить даже только вкладчикам-физлицам минимально гарантированные суммы в 200 тыс. грн.
“То есть с рынка забрали залоги, которые в рынке больше не работали, не являлись инструментом на рынке. Под него не давались кредиты. И по итогу их продают под такие проценты, это прямые потери все налогоплательщиков, всех нас. А 86% потерь вкладчиков оплатило государство, мы с вами заплатили из бюджета 86% проблем. А зачем тогда было делать все это за 14% остатка?”, – задается вопросом Мирошниченко.
Надо было не хоронить банки, говорит эксперт, а дать им время и возможности исправить ситуацию, не допуская катастрофы и жестко контролируя процесс. Ситуация в ликвидируемых банках под контролем присланных чиновников стала подобно мутной воде, в которой многие старались отловить свою “рыбку”.
“В этой воде каждый нашел то, что хотел. Когда валились банки, часть владельцев, включая даже предыдущую власть, смогли под шумок вывести деньги. Многие заработали серьезные деньги и спрятали на этой волне многие проблемы. Залоги продают сегодня за 4-8% от той цены, которую они имели в пике, и во многих случаях выкупают эти залоги бывшие же собственники”, – рассказывает Мирошниченко.
По его словам, руководство Нацбанка прекрасно осознавало все риски и понимала последствия.
“Гонтарева, я уверен, риски понимала. Если кто-то будет говорить, что кто-то что-то не понимал, то это не тот уровень менеджмента. 100% все понимали, делалось это сознательно”, – считает Мирошниченко.
Принятие “антиколомойского” закона, названного так за то, что он не позволяет возвращать Приватбанк его бывшим владельцам, на самом деле, полагают юристы, имеет совсем другие цели – спасти виновных от ответственности.
“Самый большой вопрос, о котором все молчат – то, что лиц, которые лоббировали этот закон, интересует не столько невозврат банка Коломойскому, которому, на мой взгляд, он уже не особо и нужен, сколько вопрос их личной ответственности. Потому что следующим этапом будет привлечение к ответственности Гройсмана, Данилюка, Гонтаревой, Ворушилина и сотен других, за которыми, мы же все это понимаем, стоит Петр Алексеевич Порошенко. С них должен быть взыскан ущерб, причиненный государству”, – констатирует Ростислав Кравец.
Семейный бизнес Рожковых
Как именно происходил процесс “убийства” сотни банков изнутри мы покажем на примере одного из них – Проминвестбанка. Отобрали мы его по нескольким причинам. Во-первых, это старейший украинский банк, созданный еще в 1922 году. Во-вторых, ранее это был крупнейший на рынке банк с 14 тысячами сотрудников, который предоставлял 40% всех банковских кредитов в финансовом секторе. В-третьих, Проминвестбанк по факту сейчас является частью бизнеса первого зампреда НБУ Екатерины Рожковой.
В марте 2016 года против Проминвестбанка, как и в отношении других банков с российским капиталом, были введены санкции, после чего российские топ-менеджеры покинули Украину. Вскоре председателем правления банка назначили Андрея Рожка, а через год против банка ввел санкции и НБУ. Нюанс, однако, в том, что Андрей Рожок и Екатерина Рожкова являются гражданскими мужем и женой, причем у них есть общий ребенок, то есть речь в данном случае идет о полноценной ячейке общества.
Об этом в бытность его еще журналистом-расследователем заявил нардеп Александр Дубинский. Эту информацию нам подтвердили и источники в банковским кругах, добавив, что Рожок и Рожкова по факту являются семьей еще со времен совместной работы в Эрнсте банке. Другими словами, санкции ввел не регулятор против провинившегося банка, а жена против мужа.
На самом деле никакого семейного скандала в этом не было. Санкции запрещали ПИБу выводить деньги в ВЭБ, которые по факту консолидировались в руках семейной четы Рожковых. Рожок устроил распродажу активов банка по бросовым ценам, продавалось все – корпоративные кредиты с дисконтом от 50% и выше, многоэтажные здания и т.д. На сегодняшний день ПИБ скатился едва ли не на самое дно банковского сектора и еще зимой планировал отказаться от лицензии. Но при этом весьма впечатляет зарплата, которую начислил себе новый председатель правления.
“Пришел Рожок, и привел всех с собой: главбуха, которая с ним ранее работала, зампреда из его круга. Грубо говоря, там одна кодла, никого нет набранного по резюме. Первым делом себе начислили космические зарплаты: Рожку – 2 млн грн, заместителю – 500 тыс. грн, главбуху – 250 тыс. грн и т.д. Уже когда его представили, все между собой говорили, что банку конец, что пришел ликвидатор. Так оно и вышло, скоро был обнародован график закрытия отделений”, – рассказал источник в банковских кругах.
Но только этим доходы “ликвидаторов” Рожковой не ограничивались. 1-2 раза в полгода Рожок, согласно нашей информации, начисляет себе премию в 8 млн грн, а зампредам – по 2 млн грн. В банке введена суровая зарплатная иерархия, достойная ближневосточной деспотии: “рожковские” менеджеры получают больше всех, меньше – работники, оформленные при россиянах, еще меньше – сотрудники-старожилы.
На сегодняшний день “рожковские” начальники департаментов получают зарплаты, которым позавидовали бы министры Гончарука – 100-200 тыс. грн в месяц, при том, что банк практически умер, а прочие сотрудники имеют зарплату в 9-15 тыс. грн.
Конечно, банк является частным, и зарплаты правления – их личное дело. Однако в разное время ПИБ желали приобрести предприниматели Фукс, Ярославский и Тигипко, и всем им НБУ, то есть по сути Рожкова, не разрешила купить банк у россиян как подозрительным покупателям. Непонятно, почему Нацбанк не смущает наличие у Сергея Тигипко Универсал банка и Таскомбанка, но при покупке ПИБ тот сразу стал “подозрительным покупателем”. Зато такой запрет логичен, если бы Тигипко как новый владелец положил конец распилу ПИБ, то есть поставил крест на семейном бизнесе Рожковых. В чем явно просматривается конфликт интересов у первого заместителя председателя НБУ.
При этом и формальный владелец российский ВЭБ до удивления спокойно смотрит на “распил” собственного банка и выведение его с рынка командой “рожковских ликвидаторов”. Такое согласие россиян может допускать таким способом и подкуп высшего должностного лица в Украине, ответственного за банковский сектор.
Увидев такую бойкую распродажу, олигарх Игорь Коломойский подал в суд и через него наложил арест на активы ПИБ, которые он хотел продать на аукционе, чтоб компенсировать потери своих активов в Крыму при аннексии полуострова Россией. Но это не помогло. Даже арестованное судом имущество бойко шло с молотка.
11 сентября 2019 года Печерский суд наложил повторный арест на уже проданное Рожком имущество – главный офис и еще 15 объектов недвижимости ПИБ. Как следует из материалов криминального дела №62019000000001302, даже Генпрокуратура в ходатайстве подчеркнула, что Андрей Рожок злоупотребляет своим положением.
“Должностные лица ПАО “Проминвестбанк” …используя свое служебное положение, совершили и продолжают совершать действия, направленные на завладение имуществом, ликвидными активами, денежными средствами в особо крупных размерах, принадлежащих ПАО “Проминвестбанк”. Такие действия руководства банка направлены на снижение ликвидности банка и, соответственно, обесценивание акций”, – сказано в материалах дела.
Ликвидаторы так торопились, что продали даже 12-этажное здание главного офиса Альфа банку с до сих пор работающими там сотрудниками ПИБ, пользуясь им на правах уже аренды. Три корпуса с подземным паркингом на Майдане Незалежности, согласно нашим данным, покупатель купил всего за $12 млн. Однако вскоре Альфа банк выставил его на продажу за $40 млн.
“Эти продажи за четверть цены, эти смешные цены, их же все в банке видели. ПИБ чуть ли не в каждом райцентре имел отделения в собственных, а не арендованных многоэтажных зданиях. Это был второй Ощадбанк. Для постройки отделений даже везли цельный белый мрамор из Азии. И все это распродано с сумасшедшими дисконтами. Но все понимали, что смешные цены только на бумаге. Вторая часть сделки шла кэшом в карманы”, – рассказали UBR.ua источники в банковском секторе.
“Семь семей”
Если такое наплевательское отношение к законности было проявлено чиновниками Нацбанка в отношении таких крупных и влиятельных банков, как Приватбанк и Проминвестбанк, можно сделать вывод, что ситуация в других 110 “потопленных” банках была не лучше. Итог таких действий печален – банковский сектор оказался обескровлен.
“Не имело никакого смысла отправлять на кладбище более 100 банков. Это уже подтверждается на практике. Мы полностью изменили структуру финансового рынка, сегодня у нас огромную роль имеют государственные банки, что не есть хорошо. Никогда государственные банки у нас не были примером эффективности, порядочности, прибыльности и т.д. Мы сами себе в ногу выстрелили. Похоронили банки, заплатили за это деньги, государственные налоги, нанесли ущерб себе по бюджету, по выплатам залогов, по обесцениванию их. При этом и кредиты не возвращаются. То есть никакой логики нет. У Гонтаревой не тот уровень менеджмента, чтобы этого не понимать”, – рассказывает Иван Мирошниченко.
После зачистки финансового сектора выжившие банки остерегаются кредитовать экономику – в первую очередь тот самый рынок земли, закон о котором недавно приняли. Или же дают кредиты под неподъемные проценты.
“25% – это неподъемный процент для покупки земли. В то же время Кернел и МХП разместили еврооблигации на Варшавской фондовой бирже под 6,5% годовых. У малых и средних аграриев возможности взять кредиты под такие проценты нет. Аграрии кредитовались в гривне, которая укреплялась, поэтому в евро это вообще выходит под 30%”, – рассказал Михаил Соколов, заместитель главы Всеукраинской аграрной рады, ассоциации, которая объединяет средних аграриев с хозяйством от 1 тыс. га и выше.
Согласен с этим и президент Ассоциации фермеров и частных землевладельцев Украины Николай Стрижак, который выражает интересы фермерских хозяйств в 100-500 гектар, добавляя, что начальники местных отделений банков, помимо высоких процентов, просят “на лапу” еще до 8% отката и различного рода страховок, мол, за рисковость.
Чтобы начать свой фермерский бизнес, нужно для начала хотя бы 100 гектар, денег на выкуп земли нет ни у аграриев, ни у рядовых украинцев. Рынок земли еще не заработал, но можно прикинуть, сколько стоит земля у соседей: в Польше, например, – $10 тыс за гектар, в Прибалтике – $3 тыс.
Конечно, сразу такой цена на землю в Украине не станет, ее сформирует спрос и предложение, но это в любом случае немалые деньги – от $100 тыс.
При этом банкам согласно новым строгим требованиям НБУ нужно сейчас под землю как залог иметь большие финансовые резервы, с которыми сейчас и так не очень, и намного проще инвестировать средства в ОВГЗ, а вовсе не в кредиты аграриям. Поэтому открытие рынка земли в таких условиях открывает путь к покупке рынка земли не малым и средним аграриям, а крупным олигархам.
К «агроолигархам» относят семерых – Петра Порошенко, Петра Ющенко (брат экс-президента), Юрия Косюка (МХП), Андрея Веревского (“Кернел”), Олега Бахматюка (“UkrLandFarming”), Алексея Вадатурского (“Нибулон”) и Рината Ахметова, примкнувшего к аграрному пулу лишь недавно. Однако только Петр Порошенко из всей “Большой семерки” обладал политической властью и возможностью влиять на политические и экономические процессы в стране.
“Порошенко за время президентства вдвое увеличил землю под свои поля в Винницкой области – с 200 до 400 тыс. га. При этом пайщикам он платит 3% в год, а не 10%, как мы, фермеры. Обладая всей властью на месте, он просто запретил в свое время оформлять местными органами власти на интересных ему делянках какие-либо договоры, кроме как с ним. И стал монополистом, диктуя свои цены для пайщиков”, – рассказывает Стрижак.
Президент-латифундист
Аграрии рассказывают, что в бытность Порошенко президентом тот часто вмешивался в работу правительства, фактически саботируя поддержку им малых и средних фермеров. Заместитель Николая Стрижака Виктор Шеремета был приглашен на должность заместителя министра экономики, благодаря чему аграрии получали возможность добиваться большей помощи от властей. Однако полный контроль банковского сектора позволил Петру Порошенко саботировать поддержку фермерства.
“Правительство разработало программу государственных дотаций фермерам, бюджетные деньги должны были поступать через банки. Но никто не отменял телефонное право: с Банковой позвонили, сказали, фермерам кредиты не давать. Банки попросту стали саботировать эту программу”, – рассказывает Стрижак.
В итоге из 6 млрд грн в 2018 году фермеры смогли получить чуть менее 1 млрд грн, да и то благодаря “своему” замминистру, который лоббировал их интересы.
После проигрыша Порошенко на выборах ситуация лучше не стала. Наоборот, правительство Гончарука полностью порезало все дотационные программы аграриям, и те даже не смогли получить деньги уже даже по утвержденным бюджетам. Связывают это аграрии как с некомпетентностью лично Алексея Гончарука, так и лоббизмом со стороны международного спекулянта Джорджа Сороса, который финансировал те организации, где Гончарук учился.
“Сорос спекулянт. Ему выгодно сейчас землю купить подешевле, пока пенсионерки готовы продавать свои паи за мопед внуку или лекарства на операции. Но потом, когда цена вырастет, ее можно выгодно продать. Ведь это украинский чернозем, даже без удобрений с него можно получить 40-50 центнеров пшеницы с гектара, а в Европе – 10-12 в таких же условиях. В Западной Европе земля стоит 20-30 тыс. долларов, а в Нидерландах – 60 тыс. долларов за гектар”, – рассказывает Стрижак.
Большое влияние на правительство Гончарука оказывали и конкретные лица из фракции БПП, которые, уверен Соколов, лоббировали земельную реформу именно в интересах крупных олигархов.
“Кто у нас лоббировал запуск земли? Кто последние два года участвовал во всех этих мероприятиях, которые были направлены на запуск либерального рынка земли. Господин Мушак был советником премьер-министра, а до того народным депутатом от БПП. Его помощник Марьян Заблоцкий, теперь депутат от “Слуги народа” вместе с ним лоббировал запуск либерального рынка земли”, – рассказывает Соколов.
Если сейчас закон разрешает продать 10 тыс. гектар в одни руки, то в его ранней версии стояла совсем другая цифра – 200 тыс. гектар. При этом Заблоцкий подавал поправки к закону, которая предлагала поднять планку выше – 600 тыс. гектар, которая точно не под силу ни малому, ни среднему фермеру.
“EasyBusiness вместе с ними два последних года вместе выступал, проводили мероприятия. Рассказывали на всю страну, что у нас, оказывается, занижена арендная плата за землю, что она должна быть то ли 200, то ли 300, то ли 700 долларов за гектар. Но в той же Прибалтике аренда 110 долларов, а в Украине 100-120 долларов”, – говорит Соколов.
Такая недостоверная информация, по его мнению, говорит о том, что было сознательное введение в заблуждение чиновников, правительства и президента с целью лоббизма чьих-то интересов, которым выгоден запуск рынка земли. При этом Петр Порошенко как успешный бизнесмен понимал суть земельного актива лучше, чем олигархи “первой волны”.
“За этим стоит большой стратег, но большой авантюрист, олигарх и экс-президент Петр Порошенко. Он осознал, что старые олигархи типа Коломойского, Ахметова не до конца понимают, в чем суть этого актива. Их время прошло – тех, кто приватизировали, разворовали или поддерживали украинскую промышленность, энергетическую, угольную. Сейчас стоит задача не просто в том, что собрать урожай, впервые в ситуация в том, что его нужно и обработать. То есть должна быть еще и добавленная стоимость, и новые технологии. А они в случае, если земля попадет в очень богатые руки, тут же появятся”, – рассказывает политолог Виктор Небоженко, директор социологической службы “Украинский барометр”.
Банки – операторы рынка земли
Все эксперты говорят, что несмотря на ограничение закона выдавать до 10 тыс. гектар в одни руки, есть схема, которая позволит обходить это. Это схема банковского залога. Банк может забрать землю у должника и через два года передать ее подставному новому владельцу, как требует закон, но это будет “свой” владелец. Поэтому банковские лицензии вкупе с наличием крупных финансовых средств становятся орудием этой войны за землю. И именно в этом и может быть подоплека инспирированного банкопада.
Ограничив доступ к земле для иностранцев, парламентарии выполнили не только пожелание малых фермеров, но и желание крупных олигархов. Бизнес Петра Порошенко очень кстати находится на стыке разных секторов экономики – это и аграрный бизнес, и финансовый. Порошенко имеет свой банк – Международный инвестиционный банк, а Гонтареву связывают с банком “Авангард”, который объявлен единой группой с инвестиционном фондом с ICU.
Именно эта смычка гениальная по своей задумке смычка банк/инвестхолдинг, которой на сегодняшний день располагает, пожалуй, только группа Гонтарева-Порошенко, позволяет не только вести банковский бизнес, но также привлекать и серьезные иностранные инвестиции извне для инвестирования в ту же скупку земли, а интерес к агросектору глава фонда Макар Пасенюк, как следует из раздаваемых им интервью, сделал одной из главных задач.
“У нас будут Калиновский и Потоцкие – паны-магнаты Речи Посполитой. Будет как на Мадагаскаре, где много хозяйств, но ни одним не владеет местный житель. Или как в Болгарии, где всю землю скупили 22 человека. Мы идем по аргентинскому пути развития, когда латифундисты сгоняют селян с земли. Села, окруженные заборами латифундий, вымрут”, – резюмирует Стрижак.
По подсчетам ВАР, говорит Соколов, в тех ОТГ, где работают агрохолдинги, число рабочих мест существенно ниже, чем в тех, где работают фермеры. А это значит, что с ростом латифундий, которые с помощью своих банков будут забирать землю как залог под дорогие кредиты, темпы бегства украинцев из сел в города и дальше за рубеж будут только расти.
Эксперты предполагают, что в планы президента-латифундиста Петра Порошенко изначально входила цель открыть рынок земли во время своей второй каденции и освоить этот процесс с выгодой для аграрных олигархов, первым из которых был он сам.
Победа Зеленского замедлила и осложнила процесс, но вернуть ситуацию уже невозможно в принципе. За несколько лет было ликвидировано сотня банков – потенциальных операторов на рынке земли и конкурентов олигархов “новой волны”, а после вывода из банковского сектора 570 млрд грн залоговых активов в нем осталось всего 200 млрд. Рядовым украинцам покупка земли на данный момент не по карману – банковские кредиты слишком дорогие, и удешевить их возможности у государства даже при большом желании нынешних властей нет.
“Порошенко понимал необходимость аграрной реформы, он хотел это сделать во втором президентстве… Без Гонтаревой был невозможен процесс зачистки банков, получения коррумпированной прибыли самим банком и Гонтаревой, но самое главное – концентрация этих средств, которую можно было бы потом создавать для земельного банка”, – резюмирует Небоженко.
UBR.ua обратился с запросом в Нацбанк с просьбой прокомментировать вышеуказанные факты в части банкопада и возможным злоупотреблением топ-чиновниками НБУ своим служебным положением с целью личной наживы. Ответ Нацбанка мы обязательно опубликуем.
