Новая команда Минздрава пообещала, что доступная трансплантация станет одним из ключевых моментов реформы системы здравоохранения. Фокус разобрался, для чего Украине понадобились три закона о пересадке органов и костного мозга и что тормозит создание реестра доноров.
Ночь с 15 на 16 июля стала особенно значимой для врачей Национального института хирургии и трансплантологии им. Шалимова и Института сердца. Хирурги провели четыре операции по пересадке органов, в том числе сердца. Это первая такая операция в Киеве с 2005 года. Сердце донора — парня, разбившегося в ДТП, — получил Петр, 62-летний житель столицы. Операцию проводил украинский кардиохирург Борис Тодуров. Для него это уже четвертая пересадка сердца за последние восемь месяцев. До того две операции прошли в Ковеле, еще одна — во Львовской больнице скорой помощи. Фокус поговорил с экспертами и узнал, как удалось возродить трансплантологию в Украине.
Новая песня о главном
Трансплантацию в нашей стране узаконили еще в 1999 году, но за прошедшие 20 лет массовой пересадка органов в Украине не стала. Правительство делало попытки запустить систему. С 2008 по 2012 год даже действовала целевая программа, однако ощутимого эффекта от нее не было. Юрий Андреев, глава правления национального движения “За трансплантацию”, уверен, что практических результатов можно было добиться, отрегулировав все вопросы подзаконными актами. Но проекты необходимых постановлений руководство Минздрава не подготовило.
Семь украинцев более полутора лет находятся в индийском городе Ченнай в ожидании операций, уже профинансированных Минздравом. В начале марта один из потенциальных реципиентов умер
Положение дел два года назад попытался изменить парламент. Однако в новом законе о трансплантации анатомических материалов человека настолько расплывчатые формулировки в части ответственности участников процесса, что больницы даже не рассматривали возможность проведения операций по пересадке органов. За нарушение порядка трансплантации предусматривалось наказание вплоть до лишения свободы сроком до трех лет. “Представьте, вы перевозите орган из одной больницы в другую и по дороге попадаете в пробку, из-за чего операция отменяется. Есть ли в этом ваша вина? Нет, но по закону ответственность за произошедшее могли переложить на вас”, — объясняет Дмитрий Коваль, экс-замминистра здравоохранения, курировавший направление трансплантологии. О том, что закон 2018 года оторван от медицинских реалий и не давал возможности развивать систему, говорит и Олег Самчук, главврач Львовской городской больницы скорой помощи.
Правительство утвердило тарифы: пересадка сердца или легких стоит 535 тыс. грн, почки — 324–721 тыс. грн, печени — 855 тыс. грн, стволовых клеток — от 1,3 млн грн
Тем не менее рестарт трансплантации состоялся. В декабре прошлого года Рада проголосовала за изменения, снявшие спорные моменты. “Наконец исчез риск получить уголовную ответственность за не там поставленную запятую, условно говоря”, — комментирует Самчук.
100 млн на все
После принятия закона Минздрав выбрал 12 медучреждений для проведения пилотного проекта по трансплантации в Украине. Параллельно правительство утвердило тарифы: пересадка сердца или легких стоит 535 тыс. грн, почки — 324–721 тыс. грн, печени — 855 тыс. грн, стволовых клеток — от 1,3 млн грн.
В разговоре с Фокусом эксперты подтверждают, что принятые тарифы рыночные и позволяют проводить операции. Главный вопрос в другом: на трансплантологию в этом году выделено 112 млн грн. Сейчас список пилотных медучреждений, получивших лицензию на проведение трансплантаций, расширили до 25. По разным оценкам, заложенная сумма покроет от 100 до 200 операций. “Пока трансплантация в Украине проводится больше для имиджа больниц, этих средств хватит. Необходимо увеличивать финансирование, уменьшая суммы на проведение операций за рубежом”, — подчеркивает Юрий Андреев.
Во всех официальных отчетах речь идет о том, что в Украине в пересадке органов нуждаются около 5 тыс. человек. Ежегодно 120–150 пациентов едут на трансплантацию в другие страны, рассказывает Виолетта Янышевская, глава Украинской Ассоциации медицинского туризма. В 2020-м на лечение украинцев за границей в госбюджете предусмотрено 1,1 млрд грн. При этом операции в зарубежных клиниках обходятся гораздо дороже, чем в отечественных больницах. Для примера, пересадка сердца в Индии стоит $90–150 тыс., в Беларуси — $110 тыс., а у нас — около $20 тыс. Казалось бы, эти средства можно эффективнее потратить в Украине, провести больше операций. Но пока система не налажена, а больницам не хватает оборудования, у людей должна оставаться возможность провести трансплантацию за рубежом, отмечает Янышевская.
Максим Степанов рассказал, что флешка, на которую была записана система ЕГИСТ, якобы потерялась. Создание системы обошлось стране в сумму, превышающую 26 млн грн
Как уточняют эксперты, лишь 3% реанимационных отделений страны обеспечены приборами для фиксации смерти мозга, а без них трансплантация в принципе не может существовать. “Я не понимаю, как больницы могут годами работать без газоанализаторов [используются для диагностики смерти мозга], — недоумевает Олег Самчук. — Это же оборудование, которое необходимо для качественного лечения пациентов в тяжелых состояниях”. Возможно, положение изменится: на днях Игорь Иващенко, замминистра здравоохранения, заявил, что его ведомство готовит обновленный приказ о диагностике смерти мозга. Такой документ позволит отключать пациентов от аппаратов жизнеобеспечения после постановки диагноза.
Дорогая альтернатива. Пока в Украине не наладили систему трансплантации, украинцам приходится делать операции за рубежом, где они стоят в разы дороже, чем у нас в стране / Фото: Getty Images
В последние годы политика других стран также подталкивает Украину к тому, чтобы стать независимой в сфере донорства. Два года назад в Индии, которая считается одним из мировых лидеров по трансплантации сердца и легких, приняли закон, в соответствии с которым пересадка органов гражданам других государств возможна лишь после удовлетворения запроса внутри страны. Это привело к тому, что семь украинцев более полутора лет находятся в индийском городе Ченнай в ожидании операций, уже профинансированных Минздравом. В начале марта один из потенциальных реципиентов, десятилетний Дмитрий Пальок из Берегова, умер, так и не получив донорское сердце. Между тем министр здравоохранения Максим Степанов на брифинге 6 июня сообщил журналистам, что ведомство контролирует ситуацию с лечением соотечественников. “Аналогичная история была и с российскими пациентами, однако представители соответствующих инстанций РФ поехали в Индию и решили этот вопрос. Россиянам пересадку сделали, а наши люди застряли в чужой стране без операций”, — рассказывает Виолетта Янышевская.
Внести в список
Несмотря на нынешнее положение дел, эксперты прогнозируют, что ситуация с оборудованием больниц постепенно улучшится. Этому, в частности, должна поспособствовать медреформа, так как главврачи смогут самостоятельно принимать решения о закупке тех же газоанализаторов и подавать заявки для включения медучреждения в пилотный проект по трансплантации. В ближайшее время в Украине должен хотя бы частично решиться также вопрос с санавиацией. По словам Дмитрия Коваля, этим летом в структуру Государственной службы по чрезвычайным ситуациям поступят 54 вертолета, которые будут использовать в том числе для медицинских нужд. Это позволит гораздо быстрее доставлять донорские органы для пересадки.
Больше всего проблем возникло с созданием Единой государственной информационной системы трансплантации (ЕГИСТ), которая должна объединить сразу восемь реестров, в том числе список реципиентов и базу потенциальных доноров. ЕГИСТ позволит автоматически подобрать пару для пересадки, что исключает человеческий фактор и коррупционные риски. Вторая важная функция электронной системы — фиксация согласия украинцев на посмертное донорство.
Еще перед принятием закона о трансплантации 2018 года в профессиональной среде дискутировали о том, следует ли оставлять в документе презумпцию несогласия. Она означает, что после смерти человека можно использовать его органы и ткани лишь в том случае, если он подписал соответствующее разрешение. Отдельные эксперты считают, что этот принцип помешает развитию трансплантологии. Но Юрий Андреев уверяет, что это манипуляции, приводя в пример США, где действует презумпция несогласия, но при этом каждый день проводят десятки операций по пересадке органов. Подобная норма поможет уберечь медиков от возможных скандалов, в свою очередь говорит Олег Самчук. Подписанный донором документ не даст возможности обвинять врачей.
Запуск ЕГИСТ прописан в законе 2018 года как одно из обязательных условий трансплантации. Тендер на создание информационной системы выиграло ООО “Гринлайт Корпоративные решения”. В мае 2019 года руководство Минздрава подписало акт приема работ, заплатив за разработку ЕГИСТ более 26 млн грн. Однако система не заработала, сейчас по этому факту открыто уголовное производство.
Как уточняет Коваль, весной текущего года была начата тестовая эксплуатация ЕГИСТ, запуск которого уже несколько раз откладывался. Причина этого — несоответствие технического задания фактическим потребностям. Благодаря проведенным доработкам, теперь система “знает” необходимые алгоритмы и может подбирать пары между донором и реципиентами. Между тем, как заявил несколько недель назад Максим Степанов, до сих пор не найден флеш-накопитель, переданный Министерству в мае 2019 года разработчиком, что не позволяет поставить информационную систему на баланс. “Без этого нельзя начать процедуру получения КСЗИ — комплексной системы защиты информации, а значит, и невозможно заполнять реестры данными”, — объясняет экс-чиновник. Он уточняет, что недавно в Минздраве прошло совещание с участием представителей МВД, СБУ, Совета нацбезопасности и Генпрокуратуры, по результатам которого найдено решение данной проблемы, что позволит продолжить работы по запуску ЕГИСТ в промышленную эксплуатацию.
Черные истории
Даже несозданная база данных спровоцировала разговоры о том, что реестр людей, подписавших согласие стать донорами после смерти, приведет к расцвету “черной трансплантологии”. Нередко встречаются мнения экспертов, считающих, что информация из ЕГИСТ окажется открытой для заинтересованных лиц, а значит, потенциальные доноры подвергнутся опасности. Одним из критиков нового закона выступил Ростислав Кравец, старший партнер адвокатского объединения “Кравец и партнеры”. “Создающаяся база данных никак не защищена. Никакой ответственности за распространение информации из реестров в законе не предусмотрено”, — говорит адвокат. По его словам, даже общественные организации смогут заходить в ЕГИСТ и видеть списки доноров: “Можно говорить об отборе биологического материала. Например, человека сбила машина и у него забирают сердце, почки и другие органы. Это не означает, что их обязательно будут пересаживать в Украине, есть специальные процедуры — органы помещаются в боксы и через три часа они уже в Австрии, например. Последние законы как раз призваны упростить все, чтобы была возможность торговать органами украинцев”.
В Украине уголовные производства открываются, как правило, не по факту леденящих кровь историй о похищении органов, а в связи с нарушением медработниками порядка трансплантации
В профессиональной среде подобные заявления не рассматривают всерьез. “Если посмотреть хотя бы один сюжет о трансплантации сердца в Ковеле или Львове, когда в одной операции задействовано полсотни людей, любые разговоры о том, что что-то можно сделать тайно, теряют смысл”, — комментирует главврач Олег Самчук. С ним соглашается общественный активист Юрий Андреев, который напоминает о том, что в проведении таких операций задействованы реанимация, лаборатория, спецтранспорт и т. д.
Тем не менее в СМИ встречаются новости о “черных трансплантологах” в Украине. В октябре прошлого года Нацполиция Киевской области сообщила о проверке факта “незаконной трансплантации человеческих органов”. В официальном сообщении указывалось, что в одном из частных медцентров изъяли биологические образцы неизвестного происхождения. Несмотря на громкие заголовки в медиа, речь шла не об органах, а клетках и крови, объясняет Дмитрий Коваль. По его мнению, это был искусственно сфабрикованный скандал из-за конкуренции на рынке.
Как добавляет Владимир Пищида, адвокат юридической компании Іnvestment Service Ukraine, в Украине уголовные производства открываются, как правило, не по факту леденящих кровь историй о похищении органов, а в связи с нарушением медработниками порядка трансплантации. “К примеру, донор дал согласие на изъятие органа, но только устное, поскольку письменное согласие в суматохе взять забыли. Порядок нарушен — уголовное производство открыто”, — комментирует он.
Как говорят эксперты, реальная проблема заключается не в потенциальной угрозе появления черного рынка, а в том, что в Украине до сих пор нет базы доноров. Пока в стране не заработает ЕГИСТ, операции по пересадке органов по-прежнему будут единичными, а страна продолжит платить немалые деньги за лечение наших сограждан за границей.
